Но больше всего в средневековой Европе увлекались соколиной охотой. Только с помощью сокола можно было настичь птиц, недосягаемых для стрел. Соколы были у каждого короли, аристократа, барона и владельца имения. Любимая птица жила в спальне хозяина и ежедневно сопровождала его везде, сидя на запястье. Это гордая, надменная, темпераментная птица, с которой связаны легенды и особая мифология. Из многочисленных трактатов и руководств по соколиной охоте самым известным был исчерпывающий труд «De Arte Venandi cum Avibus» («Искусство охоты с птицами») императора-эрудита
Фридриха II (из которого взята большая часть приведенных ниже сведений).

Птицы, использовавшиеся в средневековой соколиной охоте, делились на две основные группы. В первую входили настоящие, или длиннокрылые, соколы: кречет, сапсан, балобан и ланнер, которых выпускали против водоплавающих, а также дербник - для охоты на более мелких птиц. Вторую группу составляли короткокрылые ястребы: тетеревятник и перепелятник, пригодные для лесистой местности, где длиннокрылые соколы оказывались в невыгодном положении. Слово falcon (сокол) означало самку, более крупную и агрессивную, чем самец, которого называли tierce, - порой самцов брали на охоту, но считали их неполноценными птицами.

Одним из главных сооружений во дворе замка был птичник, где ястребы гнездились и укрывались в период линьки. Он был достаточно просторным, чтобы птицы могли летать, имел по крайней мере одно окно и дверь, достаточно большую, чтобы сокольничий мог пройти через нее с птицей на запястье. Пол посыпали гравием или крупным песком, регулярно меняя их.
Внутри птичника царил полумрак. Имелись насесты нескольких размеров для разных видов птиц: одни устанавливались высоко, подальше от стены, другие - на таком расстоянии от пола, чтобы птицы не касались его хвостом. Снаружи стояли низкие колоды, деревянные или каменные, обычно имеющие форму конуса и втыкавшиеся в землю острым железным острием. На них соколы «обветривались», то есть привыкали к миру за пределами птичника.
Хороший сокол стоил дорого, прежде всего потому, что его обучение требовало огромных запасов терпения и бесконечной заботы. В птичник приносили либо птенцов, снятых с дерева или с вершины скалы, либо молодых птиц, только что покинувших гнездо и пойманных в сети.
Последних сажали в «носок» - плотно облегающий туловище птицы льняной мешок, открытый с обоих концов, так что с одного конца торчала голова, а с другого - лапы и хвост.
Джеральд Уэльский рассказывает, что однажды Генрих II был гостем в Пемброкском замке, принадлежавшем Клерам, и «забавлялся в окрест-ностях соколиной игрой». Увидев на утесе сокола, он выпустил против него свою птицу - большого, породистого норвежского сокола. Поначалу дикий сокол летел медленнее королевского, но затем поднялся над ним и яростно бросился на противника, и тот замертво упал к ногам короля. «С тех пор, как только наступало подходя-щее время года, король приказывал ловить молодых соколов, выросших на утесах Южного Уэльса, ибо во всех своих владениях не мог найти столь же превосходных и благородных».
Для начала сокольничий должен был подготовить птицу к обучению. Когти обрезались, глаза обычно «запечатывались» - временно зашива-лись, - к ногам прикрепляли путы в виде полосок кожи с кольцами на конце и привязывали маленькие бубенчики, чтобы сокольничий знал о передвижениях птицы. Затем ее привязывали к насесту с помощью длинного кожаного ремешка - «поводка». Обычно, независимо от того, была птица «запечатана» или нет, на нее надевали клобучок - кожаный колпак, закрывавший глаза, с отверстием для клюва. Лишенный возможности видеть, сокол должен был обучаться, полагаясь на вкус, слух и осязание.

Прежде всего сокола учили сидеть на запястье. Его осторожно носили внутри затемненной комнаты в течение одного дня и одной ночи и передавали из рук в руки, но при этом не кормили. На второй день сокольничий давал ему куриную ногу, разговаривая с ним или что-нибудь напевая, но всегда повторяя одну и ту же фразу или строчку из песни. Постепенно птицу «распечатывали» ночью или в затемненной комнате, так чтобы она не увидела лица человека, - предполагалось, что вид последнего невыносим для сокола. Потом ее снова носили на запястье в течение одного дня и одной ночи, давали немного пищи, нежно поглаживая, и постепенно увеличивали количество света. Когда сокол как следует привыкал к своему новому положению, его выносили на улицу до рассвета и вносили в дом, пока было еще темно. Наконец способность видеть полностью восстанавливалась, и сокол отныне жил при дневном свете.
На этом завершался начальный этап обучения: пленник частично приручен и приучен к обращению, которому будет подвергаться. Но сокольничему все еще приходилось оберегать чувствительное, возбудимое создание, чтобы сокол не забил тревогу и не причинил себе вреда. Если он становился беспокойным, пытался слететь с насеста или клевал путы и бубенчик и царапал свою голову, следовало успокоить его, ведя ласковые речи, поглаживая, давая пищу или обрызгивая водой, - иногда сокольничий опрыскивал птицу изо рта (тщательно прополоскав его перед этим). Как только птица полностью осваивалась на запястье хозяина, в том числе за пределами замка, ее начинали катать на лошади,
Затем сокола учили возвращаться к хозяину во время охоты с помощью приманки. Обычно ее делали из крыльев птицы, которая должна была стать добычей сокола, привязывая к ним кусок мяса. Кречета, крупную, изящную, быструю и ловкую птицу, брали для охоты на журавлей, и потому приманка состояла из пары журавлиных крыльев, связанных кожаным шнурком так, как если бы они были сложены на спине журавля. К приманке привязывали длинный ремешок. Чтобы сокол не улетел во время первых полетов, сокольничий прикреплял к концу поводка длинный тонкий шнур.
В поле разматывали шнур настолько, насколько это требовалось для полета птицы, и сажали ее на кулак сокольничего. Помощник передавал ему приманку, и он снимал с сокола клобучок, повторяя строчки из песни или фразы, которые использовались при кормлении. Сокольничий крепко держал сокола, пока тот пробовал мясо, прикрепленное к приманке. Затем его помощник брал приманку, удалялся, держа ее в поле зрения сокола, клал приманку на землю и уходил, а сокольничий отпускал птицу, свободной рукой разматывая веревку. Когда сокол садился на приманку, помощник медленно подходил к нему, показывая кусок мяса и повторяя ту же самую строчку из песни или фразу, а потом клал мясо перед птицей. Сокол хватал его, помощник брал птицу вместе с приманкой и затягивал путы.
Как только сокол начинал правильно реагировать на приманку, его учили подлетать к ней: помощник кружил ее в воздухе, издавая призывные звуки. Наставал момент, когда сокол охотно срывался с кулака при виде приманки и летел к ней. После этого шнур был уже не нужен: отныне птица летала свободно.
Теперь можно было учить ее охоте. Обучение кречетов, выпускавшихся против журавлей, часто начинали с зайцев - характер полета был одинаковым в обоих случаях, и, кроме того, заяц вряд ли мог отвлечь сокола во время охоты на журавлей: зайцев из их укрытий могли выгнать только собаки. Иногда перед соколом тащили чучело - кроличью шкурку, набитую мясом, - а сокольничий скакал по полям вслед за приманкой, выпуская сокола непосредственно перед атакой, чтобы научить его внезапно взмывать и снижаться. Затем сокольничий выводил собак, которые загоняли живых кроликов для сокола.
После этого сокола натаскивали на бекасов и куропаток. Научившись иметь дело с ними, он был готов к настоящей охоте, но и здесь все происходило постепенно. Сначала на лугу привязывали к колу живого журавли, выкалывали ему глаза, обрезали когти и завязывали клюв, чтобы он не мог поранить птицу. К спине журавли прикрепляли мясо, С сокола снимали клобучок и показывали ему журавля. Когда хищник заканчивал свою жертву, сокольничий вынимал ее сердце и скармливал его соколу. Процесс повторили, увеличивая расстояние между сокольничим и журавлем, пока расстояние полета сокола не дост-Гало дистанции выстрела из лука (300-400 метров). В то же время сокольничий обучал сокола распознавать журавлиный крик, разрезал гортань журавля и дуя в нее.

При обучении охоте на более крупных птиц использовали собак, обычно борзых. В этом слу час как им, так и соколу требовалась особая подготовка, чтобы собака не отвлеклась от цели, погнавшись за кроликом. Собаку и сокола кормили вместе, чтобы укрепить их товарищество; собаку учили бежать вслед за соколом и помогать ему хватать добычу.
Еще один метод применялся в случае «прибрежного полета», когда охотились на уток с берега. Сокола учили кружить над головой сокольничего и «ждать», пока собаки не выгонят уток Затем сокол набрасывался на них в воздухе.

Согласно Фридриху 11, державшему в своих апулийских замках более полусотни мастеров соколиной охоты, хороший сокольничий должен быть среднего роста - ловким и одновременно сильным. Главным его достоинством считалось терпение, но следовало также обладать хорошим слухом, острым зрением, смелостью и даже ровным характером. Еще одним необходимым качеством был чуткий сон, чтобы услышать звон бубенчиков сокола в ночи. Разумеется, сокольничий должен был разбираться в кормлении и лечении птиц - знать лекарства от головной боли и простуды, уметь готовить мази от ран (смеси специй, уксуса, змеиного мяса, хряща и лекарств) и снадобья, почти такие же неприятные, как и те, что прописывали людям.