Знаете, Ынгмар, в детстве я была весьма неугомонным ребенком. Терпеть не могла сидеть на одном месте поэтому постоянно сбегала из под присмотра в поисках чего-то интересного. -негромкий голос Дэаландэ в одно мгновение разбивает давящую со всех сторон тишину на мелкие осколки. -И однажды, заметила кролика. Он был таким миленьким, пушистым, белоснежным, а еще, я готова поклясться Великим Солнцем, у него в передних лапках было зажато что-то круглое и блестящее. Конечно же я бросилась в погоню и, представьте себе, умудрилась провалиться в колодец. Сухой, заброшенный, старый колодец, заросший травой и кустарником так, что его совершенно не было видно. В нем были точно такие же стены. -пальцы чародейки коснулись грубого камня, в котором неизвестные каменотесы прорубили проход. -Я тогда все падала и падала в ожидающую меня тьму и никак не могла достигнуть дна. То ли колодец был действительно очень глубоким, то ли падала я уж очень неспеша. А потом, в какой-то момент поняла что на самом деле я не падаю, а парю в воздухе. Так произошла моя первая полиморфная смена ипостаси.

"Это не он" рефреном отдается каждый шаг по городской брусчатке.
"Великое Солнце, прошу, пусть это будет не он" — короткая молитва, обращенная массивной побеленной двери и резкий отрицательный жест в ответ на предложение сопровождающего. Нет госпожа аэп Хэффин не нуждается в воде и тем более в нюхательной соли. Имперские маги не устраивают истерик и не падают в обморок, даже если в текущих обстоятельствах весьма уместно и то и другое.
"Нет, это не может быть он" — повторяет себе Дэа, но уже без особой уверенности, глядя на контур очерченного простыней тела. Но реальность, наваливающуюся со всех сторон запахами разложения и химических реагентов трудно отрицать, поэтому госпожа аэп Хэфинн, едва скользнув взглядом по открывшемуся ей безжизненному куску плоти подтверждает:
-Да, это он. Чародей, подозреваемый в краже, похищении, а так же покушении на жизнь и здоровье с использованием магии.
Незаданный вопрос повисает в воздухе. Два живых мужчины в этой мрачной комнате и будто даже один мертвый, терпеливо ждут когда женщина с красивым, но измученным неизвестностью лицом, решиться его озвучить. Однако Дэаландэ совершенно не хочет услышать ответ, поэтому молча поворачивается спиной к прозектору, мерцающим десятком вопросительных знаков пятнам свечей, к запаху смерти, бельмам таращащегося в пустоту трупа и идет прочь.
"Это не он" — ступени, ведущие вверх, прочь из царства мертвых. К свету, к бурлящим жизнью улицам. Чем дальше от неё мрачный подвал, тем увереннее становится  внутренний голос госпожи аэп Хэффин.
"Это был не он" — даже шаг ускоряется, Дэа на несколько минут обретает былую легкость движений. Пока не найдено тело, Ынгмар еще жив. Всего лишь пропал без вести. Это гораздо лучше чем холод металла прозекторского стола. Ей даже хватает энергии затребовать у портье почту и поднимаясь по лестнице, бегло проглядеть вензеля на конвертах.
Стук закрывающейся двери, ласкающее прикосновение магии — такое знакомое, но эфемерное, где-то на грани сознания, ускользающее, почти нереальное. Дэаландэ наверняка бы решила что ей чудится если бы не голос, заставивший письма, зажатые в её руках, разлететься по полу стайкой забытых, ненужных бумажных птиц.
"Великое Солнце! Это же он!"
-Ынгмар! Ты совершенно, абсолютно, чудовищно несносен! -Дэа сама не заметила как преодолела разделяющее их с вар Кэлусом расстояние. Мгновение назад чародейка еще стояла посреди комнаты, с пачкой дурацких писем в руках, а теперь уже стучала сжатыми кулачками в грудь своему чудесно воскресшему напарнику. -Разве можно меня так пугать? Я же почти похоронила тебя, глупый, ты, долговязый журавль! Никогда, слышишь, никогда больше так не делай! Великое Солнце, какое счастье что ты жив!