Лес живет своей жизнью не обращая ни малейшего внимания на эльфку, бесшумным призраком скользящую сквозь заросли орешника. Даже птицы ни на мгновение не прекращают свои трели, пернатым нет дел до поисков Лары Доррен. Чайка отвечает им взаимностью - крики соек её совершенно не интересуют, в отличие от самого леса.
Пригорок облюбованный березами, плавно спускается вниз к заросшему камышами болотцу. Лара хмурится, устало проводя ладонями по лицу, от переносицы к вискам - она не уверена в своем выборе. Место одновременно похоже на то что скрыто в глубинах памяти Знающей и в то же время совершенно иное. Так же как и три предыдущих - лес есть лес, а времени прошло немало. Кажется тогда берез было меньше, и от воды не тянуло затхлостью - то был скорее живой ручеек, и довольно быстрый. Лара помнит как от холода воды сводило судорогой ноги, когда она пыталась перейти его вброд. Но сто двадцать лет большой срок: деревья могли разрастись, а местность заболотиться. Лара решает что пора перестать полагаться лишь на глаза и память, нужно обратиться к более действенному средству - магии.
Чайка достает из висящей на плече сумки длинную тонкую иглу и отработанным движением прокалывает указательный палец, уже украшенный несколькими весьма похожими чуть затянувшимися ранками, а затем вскидывает руку и быстро чертит в воздухе замысловатый узор - руны, заключенные в хиртосплетенье ромбов и спиралей. Если раньше здесь проливалась Старшая Кровь, заклинание это почувствует или же рассыпется бурыми чуть пористыми хлопьями, похожими на диковинный снег. Именно так было в предыдущие разы, но теперь парящий в воздухе узор не спешит исчезать, наоборот будто набирая силу наливается алым, чуть тревожащим светом, начиная пульсировать в такт ударам сердца Знающей. Она все таки смогла найти нужное место.
Чайка взмахивает рукой, гася заклинание, и осматривает лес уже совсем иначе - чуть опасливо, будто прошлое только и ждет подходящего момента, чтобы вновь навалиться на эльфку всей своей тяжестью. Но в вокруг ничего не меняется, все так же шумят листья, поют птицы, где-то живым метрономом выстукивает дятел. Поэтому Лара все же идет вперед, медленно, будто через силу, поднимается на пригорок, проводит рукой по шершавой березовой коре, вглядывается вниз, туда где у мысков её сапожек во мху и палых листьях обосновалось семейство груздей, упитанное, со шляпками, чуть подъеденными вездесущими слизнями. Именно здесь появилась на свет сестра той, кого в этом мире звали Рианнон. С наследием этой ветви Старшей Крови Лара уже успела познакомиться, пусть и заочно - сотни лет селекции над которой трудились сперва эльфские Знающие, затем человеческие маги подарили миру Ласточку. Невероятный магический потенциал, способный при должном обучении значительно превзойти умения самой Чайки оказался запертым в теле маленькой, строптивой, глупой человеческой девочки. Наверное в этом есть определенная ирония - судьба целого мира зависит от желаний одной дхойне, капризно топающей ножкой с криками "Не буду!" и жаждущей лишь размахивать мечом, неистово и самозабвенно, да скакать на лошади. Лару совсем не радует увиденное, и вместе с тем у Знающей появляется желание найти и взглянуть на другую ветвь. На ту что росла без присмотра, свободно и без ограничений. Что это? Внезапно проснувшаяся ностальгия по утраченному ребенку, или желание иметь запасной вариант если с Ласточкой не получится совладать? Ларе не нравится последняя мысль, слишком уж она похожа на холодный циничный расчет, к тому же весьма призрачный - не стоит ожидать многого от неконтролируемых мутаций пущенных на самотек самой же Знающей. Поэтому она выбирает нейтральный вариант - исследовательский интерес.
Пришло время вновь обратиться к прошлому. Воспоминания страшная вещь, ты стараешься возвести вокруг них высокие баррикады, стойко ограждая себя от кошмаров хранящихся в твоей голове, но стоит лишь чуть приоткрыть дверцу и они вновь начинают сочиться, сперва тонким ручейком, потом бурным потоком, сметающим все преграды на своем пути. Лара будто раздваивается. Это она сейчас стоит обхватив рукой чуть шершавый ствол дерева и она же бредет в ночном мраке на неверный свет свечи, трепещущий в чьем-то окне, спотыкаясь, с маленьким кричащим комочком плоти на руках, пятная дорогу собственной кровью и понимая что нужно торопиться - если Ауберон догадался что послужило причиной бегства и снарядил погоню, то преследователи могут появиться в любой момент. Ларе необходимо уходить дальше по Спирали, путать след, петлять между мирами сбивая с толку Ястреба и его всадников. Но сперва Чайка спрячет ту, что оказалась настоящей неожиданностью. И для неё и для остальных. Ведь никто и предположить не мог что Лара Даррен носит в себе не одно дитя, а два, до того самого момента пока боль новых схваток не скрутила эльфку, толком не успевшую прийти в себя после первых родов. И тогда она приняла решение, поспешное и может быть ошибочное, но времени на размышления совсем не оставалось. Народу Ольх достаточно одного ребенка - первенеца, в наследство которой от матери достался лишь долг Старшей Крови, но младшей Лара подарит свободу. От обязательств, от выбора, от Предназначения. Обычную жизнь. Ужасно мало, но это все на что способна Чайка .
Лара добирается до порога крошечного домика - кто может жить посреди леса? Дровосеки? Углежоги? И опускает младенца, голого, сморщенного, смешно сучащего ножками на порог. У неё нет даже плаща, чтобы подстелить девочке под спинку и жесткие камни царапают нежную кожицу.
-Прости, малышка, что не могу выбрать тебе дом получше. Слишком уж у меня мало времени. Прошу, хотя бы ты - будь счастлива. За меня, за твою сестру, за нас всех.
Плач так громок что способен перебудить половину леса, но Чайка для уверенности все же стучит в дверь изо всех стремительно уходящих вместе с кровью сил и лишь когда та начинает приоткрываться с облегчением проваливается во тьму междумирья...
И одновременно стоит в легком замешательстве глядя на покрытые лишайником остатки фундамента. Дома в лесу больше нет. Лишь едва заметные руины стен, почти поглощенные лесом. Не удивительно, слишком большой срок прошел по человеческим меркам - кто бы здесь не жил он давно умер, унеся с собой в могилу знание о судьбе новорожденной девочки подобранной им на пороге дома темной безлунной ночью 1146 года от Сопряжения Сфер. Здесь Ларе Доррен ничего не найти, кроме раскровивших душу старых воспоминаний.
Онейроспектива Кондвирамурсы Тилли.
