Раздетый по пояс коренастый бородач появился из дверей низкой рубленной избы, возле которой ожидали Рейгар и Ида. В руках мужика была пустая кадушка, увидев ведьмака, он уважительно кивнул.
— Банька сегодня хороша! – сообщил он и, судя по тому, какой красный оттенок приобрела его давно огрубевшая под скеллигскими ветрами кожа, говорил правду. – Квасок, венички – всё, как милсдарь ведьмак любит, — он с сомнением посмотрел на стоящую рядом эльфийскую чародейку. – А милсдарыня…
— Милсдарыня тоже идёт в баню, — прервал его ведьмак, усмехаясь, и бородач поспешно открыл дверь, пропуская Иду и Рейгара внутрь.
В тесном предбаннике ведьмак едва мог выпрямиться в полный рост и расправить могучие плечи, а потому предпочел поскорее раздеться и, обернув пояс одним из лежавших на лавках полотенец, заглянул в парную. В лицо пахнуло сухим жаром и дубовыми листьями – банька и правда была хороша. Он обернулся к Знающей, все еще остававшейся в платье, и лукаво улыбнулся. Смущения перед ней он не испытывал – в конце концов, гостья была здесь по своей воле, и, хотя всё это очень сильно отдавало какой-то коварной эльфийской хитростью, попарить Знающую в скеллигской бане было заманчивым приключением для ведьмака.
— Вещи оставьте здесь, на лавке, никто не возьмёт. И подвеску снимите: баня нынче на жар богата, не обжечься бы вам о цепочку.
Он вернулся в парную и, окунув дубовый веник в бадью с кипятком, выждал пару минут, пока скрюченные от жара листочки расправятся, а ветки размягчатся, напитавшись влагой. Чародейка вошла следом, теперь на ней было лишь полупрозрачное убранство из тонкого алого шёлка, и Рейгар усмехнулся: положение обязывает. Эльфийка улеглась на лавку, куда указал ведьмак, и он, зачерпнув кваса из стоящего у входа бочонка, сделал пару богатырских глотков и плеснул остатки на угли, мгновенно ответившие озорным шипением, и густой сухой жар рванул под потолок, неспешно расползаясь над лежащей на лавке девушкой и щедро распространяя в помещении лихой ржаной запах.
Ведьмак подошел ближе и пару раз легонько приложился размягченным в кипятке веником к лопаткам и пояснице Знающей, потом чуть сильнее — к бедрам и лодыжкам, не без удовольствия любуясь изящными изгибами женского тела. Прошёлся по всей спине и ногам вторым кругом, поднял веник повыше, разгоняя пар, и продолжил в чуть более активном темпе.
— Как ощущения, милсдарыня? – все с той же усмешкой спросил он и, утерев лоб от пота, глянул на стену у печки, на то, как размякшая от жары смолистая капля тягучим мёдом поползла вниз между бревнами. – Не хуже, чем в ваших купальнях?

Подпись автора

Стань моей душою, Птица,
Дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится:
Холодные фьорды миля за милей... ©

Рейгар с детства любил бани. Помнил, как еще до своего попадания в Хаэрн Кадух пристрастился к этому стараниями одного из братьев матери: вечно пьяный Бьёрг по прозвищу Однорукий, — что вполне соответствовало действительности — руку островитянин потерял во время одного из набегов еще в щенячестве, — частенько водил мальчишку с собой. Развесёлые мужицкие разговоры, квасной дух, дубовые веники — всё это Рейгар любил всей душой, и с тех пор, как смог вернуться на родной ард Скеллиге, в каждый свой приезд просил затопить для него баню покрепче. Иной раз брал с собой пару девок из местных, — желающие находились почти всегда, — и едва ли не сутки кряду пропадал в парной. Во время своих долгих путешествий по континенту ведьмак бывал и в офирских саунах, и в зерриканских купальнях, но нигде не получал такого удовольствия, как в банях на Скеллиге, где тело исцелялось под ударами густо пахнущих веников, и вместе с белесым горячим паром под бревенчатый потолок возносилась душа.
Чародейка же явно впервые примеряла на себя подобные впечатления, хоть Рейгар и щадил её непривыкшее к подобному обращению тело, работая веником едва ли вполсилы. Да и жаль было оставить следы на этой точеной, будто мраморной пояснице, на этих покатых плечах, на нежных бёдрах… Несмотря на свою уже довольно долгую жизнь, ведьмак прежде никогда не был знаком с эльфками настолько близко, и теперь, глядя на Знающую, лежащую перед ним практически обнажённой, начинал понимать, отчего об их красоте слагают стихи и песни. Тонкая ткань пропиталась влагой и, облепив тело чародейки, едва ли служила ему хорошей защитой: наметанный глаз ведьмака прекрасно различал соблазнительные изгибы, а воображение охотно дорисовывало остальное, так что Рейгар давно находился в весьма приподнятом расположении духа, что едва ли могло сокрыть его обмотанное вокруг пояса полотенце.
Он поднес к лицу один из пузырьков с маслом, которые наколдовала эльфийка, и прислушался к тонкому аромату. Томное звучание диких пионов вперемешку с тонким жасмином и южной лозой не слишком гармонировало с крепкими запахами ржаного кваса и мокрого дубового листа, царившими в парной, но для изнеженного тела эльфской чародейки подходило куда лучше. Ведьмак усмехнулся и лукаво глянул на Знающую.
— И этим мисдарыня хочет брызгать на угли? Довольно расточительно для такого тонкого аромата. Куда больше это масло подошло бы для массажа. Милсдарыня любит массаж?
Он отложил веник и с небольшим нажимом прошёл ладонями по влажной спине чародейки.
— Для этого, правда, ваши одежды всё же пришлось бы снять.

Подпись автора

Стань моей душою, Птица,
Дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится:
Холодные фьорды миля за милей... ©

Древняя магия на долю секунды окутала ведьмака, лишая чувства реальности и контроля над телом. Пропало чувство опоры под ногами, а когда зыбкая невесомость отпрянула, обстановка, окружавшая Рейгара и прекрасную эльфскую чародейку, разительно переменилась: вместо бревенчатых стен старой деревенской бани теперь были устланные мхом своды каменного грота, с одной стороны завершающегося узким горным ручьём, а с другой скрытого от внешнего мира завесой мерно шумящего пенного водопада. Сквозь потоки кристально-прозрачной воды можно было различить зеленые заросли и причудливо сплетенные лианы, устало свисающие вниз под весом крупных бутонов лазоревого вьюна.
По разгоряченной после бани коже ведьмака лёгкой дрожью прошелся свежий ветерок, он повёл плечами и опустил взгляд на каменный пол, видя рядом со своими ступнями изящные молочно-белые ступни чародейки. Помня о данном ей обещании, Рейгар усмехнулся и, повернувшись вокруг себя в противоположную от эльфийки сторону, не долго думая, снял с себя полотенце и, расстелив его на земле, обернулся к Иде уже с закрытыми глазами.
— Прошу, милсдарыня, устраивайтесь поудобне.

Подпись автора

Стань моей душою, Птица,
Дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится:
Холодные фьорды миля за милей... ©

— Только касаться, — тихо вторил Рейгар словам чародейки. — Даю слово ведьмака.
Он медленно выдохнул, чувствуя, как с каждым мгновением обостряется его чутьё: ставший слепым мир наполнялся звуками, запахами и сонмом ощущений, каждое из которых теперь казалось в разы ярче и острее, чем прежде. Игривый ветерок доносил со стороны водопада ароматы цветения, нежно касался кожи россыпью мурашек, и воображение услужливо подсказывало ведьмаку, как отзывается тело Знающей осторожным ласкам этого ветерка. В мерном шелесте горного ручейка и шуме величественного водопада он отчетливо различал её тихое дыхание, угадывал, когда алые губы трогала улыбка, и когда волосы опадали на узкие плечи медным каскадом мягких кудрей.
Он переложил пузырек с маслом из одной ладони в другую, откупорил, не глядя, и, нанеся немного на пальцы, поставил флакон на землю. Аромат пиона коснулся его тонкой волной, — как будто только что распустившийся бутон едва заметно тронул его лицо лепестками, — и Рейгар растер масло ладонями, надеясь, что руки ведьмака, привыкшие за долгие годы крепко держать меч, не покажутся чародейке слишком грубыми.
Он опустился рядом, безошибочно чувствуя тепло и нежный аромат её тела. Она пахла диким мёдом и южным рассветом, и мужчине не нужно было открывать глаза, чтобы улавливать размеренные движения эльфийки. Рейгар протянул руку и, коснувшись плеча Иды, медленно спустил вниз тонкую бретель, за ней вторую и, ничуть не смущаясь, мягко коснулся груди, освобождая её из плена алого шёлка, не без удовольствия чувствуя, как тело эльфийки откликается его прикосновениям. Широкая ладонь опустилась к талии, очертила изгиб бедра, и ведьмак почти услышал, как податливо скользнула вниз, сдаваясь без боя, тонкая ткань.

Подпись автора

Стань моей душою, Птица,
Дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится:
Холодные фьорды миля за милей... ©

Кожа эльфийки под ладонями ведьмака казалась нежнее самого лёгкого шёлка. Её тело, подтянутое и гибкое, словно лоза, представлялось его воображению совершенно отчётливо, хотя Рейгар и не думал нарушать данного Знающей обещания. Он чувствовал, как под его пальцами будто гуляют горячие колкие искры: чародейке нравилось, как ведьмак прикасается к ней, и он не мог не чувствовать этого, слыша, как время от времени едва заметно сбивается её дыхание, как чувственно откликается тело, и даже воздух вокруг как будто стал гуще в запахе пиона и их возбуждённых тел.
Мягкое касание на секунду заставило Рейгара остановиться. Его ладонь застыла на пояснице Знающей, средний палец накрыл едва заметную впадинку над крестцом, и ведьмак расплылся в довольной улыбке.
— Это памятный подарок, — не без удовольствия ответил он. – Как раз к слову о моих прежних знакомствах с эльфийками. Страсти этой девчонке было не занимать, она, правда, с кем-то перепутала меня в ту ночь в Новиграде, но времена были тёмные… — его губы изогнулись в усмешке. – Едва задела бедренную артерию, не будь я ведьмак – мы бы с вами, милсдарыня, нынче не разговаривали.
В паху сладко заныло, по телу прокатилась приятная дрожь. Ему очень хотелось, чтобы руки эльфийки были смелее, и он интуитивно подался немного вперёд, как будто чувствуя, что получил разрешение. Широкая ладонь по-хозяйски погладила бедро чародейки, приподнимая и сгибая её ногу в колене, так, что их бёдра соприкоснулись.
— Простите мою несдержанность: милсдарыня так сладко пахнет…

Подпись автора

Стань моей душою, Птица,
Дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится:
Холодные фьорды миля за милей... ©

Подпись автора

Стань моей душою, Птица,
Дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится:
Холодные фьорды миля за милей... ©

Подпись автора

Стань моей душою, Птица,
Дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится:
Холодные фьорды миля за милей... ©

Подпись автора

Стань моей душою, Птица,
Дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится:
Холодные фьорды миля за милей... ©

Подпись автора

Стань моей душою, Птица,
Дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится:
Холодные фьорды миля за милей... ©

Подпись автора

Стань моей душою, Птица,
Дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится:
Холодные фьорды миля за милей... ©

По натруженным мышцам растекалась сладкая нега, он по-кошачьи улыбнулся и, опершись на локоть, обернулся, осоловело глядя на чародейку. Убрал от её лица непослушную влажную прядь и провел по горячей щеке тыльной стороной ладони. Она часто дышала, и Рейгар залюбовался её грудью, мерно поднимавшейся и опускавшейся в такт сбивчивому дыханию. Больше не было нужды скрывать наготу – все маски были сорваны, и ведьмак наслаждался этой неповторимой чувственной нежностью, неизменно переполнявшей любовников всякий раз после совершенной близости.
— Знающая довольна? – спросил он с усмешкой, приобнимая чародейку за талию. – Надеюсь, я ничем тебя не оскорбил?
Ответы были написаны у нее на лице, но мужчине приятно было лишний раз убедиться, действительно ли он был хорош. Журчание ручейка в углу пещеры привлекло внимание ведьмака, он обернулся туда, где искрилось в полутьме небольшое озерцо, и, снова посмотрев на Знающую, улыбнулся ей.
— Я бы освежился. Милсдарыня составит мне компанию?

Подпись автора

Стань моей душою, Птица,
Дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится:
Холодные фьорды миля за милей... ©

— Обещаю, — полушёпотом ответил Рейгар, привлекая чародейку ближе, и, почти касаясь её уха горячими губами. – Милсдарыня знает теперь, что ведьмак держит слово.
Он легонько прикусил её за ухо и, горячо поцеловав в шею, отстранился, поднимаясь на ноги. Перетруженные мышцы сладко заныли, ведьмак потянулся и повёл широкими плечами, разгоняя по жилам кровь. Он знал, что чародейка смотрит на него, и хотел ещё разок показать ей себя во всей красе.
Рейгар прошёл туда, где тугие струи каскадом спускались в небольшое круглое озеро, уже чувствуя кожей долетающие ледяные брызги, остановился, присел, зачерпывая ладонью воду, и умылся. Озёрная гладь озорно мерцала мелкой рябью, ловя отражение испещренного шрамами лица ведьмака. Он криво ухмыльнулся своему отражению, выпрямился и глубоко, полной грудью вдохнул свежую прохладу, принесённую ветром с той стороны водопада. Было хорошо, просто хорошо и легко внутри, и Рейгар ступил в озеро, вздрагивая от соприкосновения с холодными водами.
— Студёно, — предупредил он чародейку, зайдя в воду по пояс, и поманил её рукой. – Как бы милсдарыне не замёрзнуть.
И он усмехнулся, одним лишь взглядом многозначительно намекая, что знает, как её согреть.

Подпись автора

Стань моей душою, Птица,
Дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится:
Холодные фьорды миля за милей... ©

Чародейка поднялась на ноги, и Рейгар, с нескрываемым удовольствием, залюбовался ею. Она двигалась мягко, словно плыла по воздуху, и в каждом её шаге, в каждом мимолётном движении рук было столько свободы и грации, столько достоинства, что ведьмак впервые всерьез усомнился: не было ли всё это просто умелой иллюзией, сотворенной Знающей, чтобы усмирить слишком распалившегося медведя – не сразу верилось, что такая женщина и правда только что делила с ним ложе.
Чародейка вошла в озеро, и хрустальные капли заискрились, омывая её бархатистую кожу. Вода преломляла свет, льющийся с той стороны водопада, создавая вокруг эльфки едва заметное свечения, в котором нежные изгибы её соблазнительного тела казались ещё мягче и ещё желаннее. Ведьмак подошёл ближе – лукавая улыбка изогнула губы, в жёлтых глазах снова озорно разгоралось желание.

Подпись автора

Стань моей душою, Птица,
Дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится:
Холодные фьорды миля за милей... ©

Подпись автора

Стань моей душою, Птица,
Дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится:
Холодные фьорды миля за милей... ©